Подумав о том, не лучше ли будет заночевать где-нибудь под кустом, я все же решил рискнуть, сжал покрепче копье и шагнул в пещеру. Ход был достаточно большим, так что нагибаться не приходилось. Дальше он постепенно расширялся, забирая в сторону и уходя вниз. Пол был неровным, и шел я очень медленно, опасаясь в темноте неудачно споткнуться и поломать себе что-нибудь. Или поскользнуться и свернуть шею. Или приложиться лбом о какой-нибудь выступ…
— Не знаю, мне уч-читель о таком не г-грил… — Лот задумался, а затем весело заявил: — Зато могу сказать точно — если ты умрешь… ик!.. из тебя получится такая ж-жуткая тварь, что от нее даж-же стр… ик!.. ики будут убегать без ог-глядки!
— А ты не хочешь мне его продать? Я хорошую цену дам.
Пошарив в рюкзаке, я достал кошелек с остатками наличности и добавил к ней монеты из кармана. Маловато будет, но на завтрак (или уже обед?) хватит с лихвой. Забрав свои вещи, я спустился в общий зал и заказал себе всего и побольше. Судя по солнцу за окном, время приближалось к полудню, поэтому голод не был чем-то удивительным. Сутки без еды — не шутки! Но пока я сидел на лавке и ждал, когда повар приготовит заказ, ко мне подошел хозяин гостиницы и поинтересовался, останусь ли я еще на один день.
Мои надежды рухнули, когда стражники вывели из следующей камеры еще четверых заключенных, в числе которых оказался Арх с одним из приятелей. Воин сильно хромал, придерживая правую руку, распухшую у плеча. Похоже, ему ее сломали. Либо случайно, либо намеренно, чтобы воин больше не помышлял о сопротивлении. Видимо, стражники все же догадались о том, кто затеял побег, так как все остальные пострадали меньше — хотя их лица были разбиты, но выносить никого не пришлось. Это только подтверждало мою версию с рабами — им не хотели нанести тяжелых увечий, уменьшающих ценность товара.