Эта встреча убедила меня в том, что город близко. Местность снова становилась лесистой, то и дело по пути попадались рощицы, которые приходилось обходить. Что самое интересное, в этих лесных насаждениях обитало большое количество пернатых представителей фауны. Нет, я не говорю, что в Проклятых землях их совсем не было, просто раньше они вели себя тихо, видимо, опасаясь быть съеденными, а здесь птичий гомон разносился по округе. Брачный период у них, что ли, начался?
Если я угодил к религиозным фанатикам, можно не надеяться, что мой мобильник послужит предлогом для допроса. Наверняка сперва они попытаются в нем разобраться, а когда не получится, торжественно объявят изделие трудолюбивых китайцев «дьявольской вещью» (или кто там у них на стороне зла?) и либо запрячут его подальше, либо уничтожат. В таком случае мои дела плохи, ведь с религиозными фанатиками я сталкивался и на Земле, после чего сделал один-единственный вывод: от подобной братии следует держаться как можно дальше, поскольку практически невозможно понять, что творится у них в голове, и предположить, как они поведут себя в той или иной ситуации.
— А у тебя, оказывается, есть зубки, Ник.
— Так ведь дураков нет выходить в Проклятые земли в темное время суток, а шутников, способных ради смеха открыть тварям проход в город, у нас отродясь не водилось, — парировал стражник.
Команда проснулась на рассвете. Быстренько перекусив, мы покинули гостеприимную часовню, которая, как выяснилось, была обителью Хинэли. Этот храм являлся одним из немногих, уцелевших в войне, поскольку при наступлении эльфы целенаправленно разрушали все человеческие святыни. Этот любопытный факт мне сообщил Сишк, который сегодня стал немного более разговорчивым (видимо, пытался загладить ночную выходку). Он же поведал, что ушастые поклоняются своей богине, которую называют Матерью, причем считают королеву ее аватарой — своего рода земной оболочкой, способной на краткое время (для объявления пророчеств или выдачи указаний) принять разум богини.
Но именно попытался, поскольку я дождался, пока он достигнет оконного проема и, пользуясь тем, что обзор ночному гостю закрывало мое развешанное белье, вонзил саблю ему в грудь. Руку, в которой противник сжимал оружие, мне удалось отбить в сторону, и кинжал меня даже не оцарапал. Повернув свой клинок в ране, гарантированно разрывая сердце неизвестного, я перегнулся через подоконник, подхватил не успевшее упасть умирающее тело и аналогичным образом затащил к себе.