– В таких случаях есть два варианта: убить или не мешать, – заметил Помпилио, возвращаясь к бамбаде.
«Он всегда такой спокойный, чтоб его трижды в левый борт?»
Он смотрел на неё, улыбался, охотно поддерживал ничего не значащий трёп, но в какие-то моменты вдруг вспоминал: двадцать три года. Кире всего двадцать три, а она уже офицер, можно сказать – ветеран. Она носит форму, а на сукне мундира – боевые награды за храбрость и пролитую кровь. За чужую кровь.
Лай прозвучал укоризненно, саптер категорически не понимал причин столь пренебрежительного к себе отношения и требовал объяснений.
– Тебе не за что извиняться, папа, – тихо ответила Кира, глядя отцу в глаза. – Я тебя люблю.
Чёрный бросился, но хромой знал законы боя: раз начал убивать – не останавливайся. И следующий его выстрел был столь же точен, как первый. Только пуля разворотила Чёрному не голову, а грудную клетку.