– Спасибо, – саркастически склонился Селтих.
Землеройки! Повсюду проклятые землеройки! Откуда? Как? Почему не боятся ответного удара? Что происходит?
Сквозь миллиарды лиг Пустоты цеппель идёт, ориентируясь на неугасимый маяк Сферы Шкуровича, на яркое её пламя, которое видит сидящий по ту сторону перехода астролог. Совершая немыслимый прыжок, цеппель приходит к ней, к Сфере, и это первое, что наблюдают в иллюминаторы счастливые цепари. Но только не в те дни, когда сферопорт затянут плотными облаками. Пассер Йорчика вынырнул из «окна» примерно в лиге над поверхностью планеты, поскрипел чуть-чуть, получив «прощальный пинок» вниз, а когда успокоился, прильнувшие к стеклам пассажиры не увидели ничего, кроме туч. Лишь далеко-далеко на горизонте виднелись свинцовые воды насупленного Банира, а справа, в какой-то лиге от пассера, приветливо демонстрировал орудия главного калибра ушерский доминатор. А ещё через пять минут – пассер даже не успел причалить к мачте – любознательные пассажиры выяснили, что сферопорт охраняют целых три боевых корабля: два тяжёлых крейсера и стандартный вижилан, набитый пушками, как подушечка иголками.
Они разговаривали в «белой» гостиной, в большой зале, уставленной соответствующего цвета мебелью, с белыми с золотом гардинами, шёлком на стенах и картинами в тонких, «современных» рамах. Белыми картинами, потому что все художники писали приотскую зиму.
– Зачем? – не выдержал Адам. – Для чего расписываться?
– Учитывая обстоятельства, ты могла взять его обратно.