– Значит, Накордо погиб. Сочувствую. Как это случилось?
На сцену Ере вышел в элегантнейшем бордовом, с золотым шитьём мундире, правую сторону которого украшали сверкающие алмазами ордена. Заканчивали картину пышные погоны, широкий пояс и украшенная, опять же – алмазами, сабля. Выглядел командующий опереточным актёром, но журналисты, особенно те из них, кто давно работал на Кардонии, обращались к Ере с искренним уважением.
– Начинаем встречу с комплимента? Спасибо, тронут. – Йорчик опустился на стул. – Может, кофе?
– Предлагаю направить на них часть резервов.
– Конечно, Милле, могли бы не спрашивать.
Консул никогда не здоровался, начиная разговор таким тоном, словно они с секретарём не расставались на несколько недель, а ненадолго расходились в разные комнаты.