И удивился своему безразличию. Он впервые почувствовал настоящую ненависть к островитянам, но не яркую, насыщенную, заставляющую колотиться сердце, а какую-то обыденную, повседневную и тем необычайно страшную. Не ненависть даже, а ощущение неправильности их существования.
А теперь подумала, что напрасно: аэропланы могли доставить в Чишинджир ушерских диверсантов. На разъезде всего двое служащих, оба всё время остановки скорого проторчали у водокачки, незаметно проскочить мимо них в вагон – легче лёгкого, поскольку большая часть проводников, несмотря на должностную инструкцию, предпочитала безлюдный разъезд проспать.
Однако Нестор понимал, что ситуация сложилась патовая.
– А кто? – огрызнулась Колотушка. – Вояки?
Я снова вынужден извиняться за то, что не писал несколько дней.
– Пойдёшь, когда я скажу, – хохотнул Керк, продолжая мять девушке грудь.