— Силой, ты хочешь сказать? — Сир Киван подошел к окну, выглянул. — Мне пришлось бы учинить бойню в этом священном месте, да и людей у меня для этого нет. Больше половины нашего войска ушло в Риверран с твоим братом, а набрать новое я не успел. Я говорил с его святейшеством: он не выпустит тебя, пока ты не покаешься.
— Все не так просто. Лорд Карстарк убил пленных, миледи. Двух мальчиков-оруженосцев, безоружных, заключенных в тюрьму.
— Если я не буду держать язык за зубами, то потеряю его.
Очаги в домах, спешно потушенные, не успели еще остыть. Единственным живым существом была рывшаяся в огороде коза, люди же, несомненно, укрылись в остроге с высокими каменными стенами. Там они благополучно пересидели войну, а теперь скрывались от него, Джейме Ланнистера.
Оскорбления здесь выкрикивались громче и чаще. Самыми обиходными словами были «шлюха» и «грешница», но встречались также «кровосмесительница», «сука», «изменница». Порой назывались имена Станниса или Маргери. Лужи обходить не представлялось возможности, но никто еще не умирал, промочив ноги. Хорошо бы это, конечно, была вода, а не конская моча.
Сам сир Хостен, обнажив меч, бросился на Вимана Мандерли. Лорд, пригвожденный к стулу столешницей, даже пошевельнуться не мог, и клинок пронзил три из четырех его подбородков. Леди Уолда завизжала, цепляясь за мужа.