Постепенно втянулся. Какие-то деньги и продукты лучше, чем полное отсутствие и того, и другого, да и местная община грузчиков скрепя сердце решила не гнать новичка, ограничившись далеко не символическими поборами в пользу ее неформального главы, а с концом лета так и вообще наступила пора изобилия. Под жарким солнцем привезенная с окрестных деревень еда частенько сгнивала прямо на прилавках до состояния, исключающего возможность продажи, и ее выбрасывали. Особенно много было подгнивших с одного бока мелких яблок, заставлявших с гордостью и грустью вспоминать достижения наших селекционеров, — плоды размером с кулак. А нищие грузчики не тот народ, чтобы пренебрегать чем-либо, хотя бы теоретически годным в пищу. Но еды все равно хотелось больше. Во всяком случае мне. Всегда. Да и Кроту, пожалуй, тоже. С этим полуорком мы сошлись по той простой причине, что нас обоих одинаково ненавидели, считая недочеловеками. Его — за зеленого цвета кожу и широкий ассортимент клыков. Меня — за габариты, местным людям не свойственные. Раньше на вопрос, кто затесался в предки странно коверкающего слова верзилы, тролль или великан, я пытался что-то объяснять, но разе на сотом бросил, перейдя к стандартному ответу «не знаю». Это никого не удивляло. Отбросы общества, которыми и являлись оборванцы-грузчики, и матерей-то своих не всегда могли назвать с уверенностью, а уж отцов…