– Вот и мне любопытно, почему именно вы, – задумчиво ответила я. – Ладно… Благодарю вас, господин Турр. Лауринь, вы проводите его обратно? Я, пожалуй, с вами не поеду…
Торон уставился на меня, и ироническое выражение вдруг исчезло с его лица, брови поползли вверх, а нижняя губа некрасиво отвисла.
– Какие планы? – спросил капитан коротко, когда Аю вывела нам оседланных лошадей. Она не без интереса покосилась на Лауриня, но смолчала. Правда, даже скажи она что-нибудь, понять ее было бы не так просто, но сам факт…
– Именно. Но вам это в голову не пришло, – я выдохнула дым. – Скажите, Лауринь, что бы вы стали делать, если бы хозяин коня так и не объявился?
– Я догадалась, – кивнула она, не сводя с него глаз, в которых разгорались любопытные золотистые искорки. – Рада знакомству, господин капитан! Я – будущий судебный маг, если вы не поняли.
Я, прищурившись против солнца, присмотрелась. На соседнем причале действительно оказалась женщина. Рослая, статная, «справная», как выразился Хатт, с толстой русой косой, короной уложенной на голове, и, насколько я могла разглядеть, красивая. Не той хрупкой красотой, которой славятся арастенские аристократки, нет, такие лица и фигуры чаще встречаются у сельских жительниц, но от этого они не кажутся менее привлекательными. А уж голос у купчихи оказался под стать фигуре: даже сюда доносились отголоски взбучки, которую она закатывала провинившимся. Браниться не бранилась – не пристало это женщине, – но отчитывала по всей строгости, судя по немногим фразам, которые мне удалось разобрать.