— А чего уж конкретнее, — «подпол» прямо-таки лучится глупым самодовольством, — У нас в ГНР и покруче вас парни найдутся, сами разберутся!
— Некогда нам тросы искать, да и некуда барахло будет складывать, итак с перегрузом пойдем. Или ты предлагаешь пацана этого тут бросить?
— Борис, что там у вас? — откликнулся оставшийся за старшего Мельников.
— Передай, что приняли к исполнению, — а потом ухмыльнулся. — Вот у кого дел других нету, тот нехай этой муйней и занимается. А у нас, похоже, и так забот невпроворот будет.
Большая часть выбравшихся во двор граждан шустро начала рассаживаться по своим машинам. Правда, «безлошадных» тоже оказалось предостаточно и пришлось их «трамбовать» по машинам соседей. Как придется, по одному, по двое. Тут уже не до того, чтоб семьи вместе ехали — лишь бы места на всех хватило. Ничего, пусть и порознь, зато поедут. Ну, а то, что тесновато… Тут недалеко осталось, потерпят. Под «броню» я уже никого втиснуть не смогу, даже если это будет ребенок или какая-нибудь симпатичная барышня, навроде нашей спасенной офисной блондинки в рваных чулках. Не поместятся. Некуда. Что, все? Раз так, то поехали, а то позади нашего «бардака» скоро бруствер из трупов образуется, через который только два наших бронетранспортера, да задранный внедорожный «Шевроле» переберутся.
Гена, медленно оборачивается. Сомнений нет: в его жутких, будто затянутых белесой пленкой, глазах уже не осталось ничего человеческого. Я поднимаю автомат, но прицелиться не успеваю, на газоотводную трубку ложится, пригибая ствол вниз, чья-то ладонь.