Женька, поняв, что ее очень вежливо и по-доброму, но выпроваживают, подскочила с табурета.
— Взаимно, Тось, взаимно. А Роман-то твой где?
— Джаляб, да задолбали вы уже, уроды! — не выдерживает Тимур и, вскочив на стол, всаживает за баррикаду три коротких очереди из своего «Штурма». — Не понял…
Один сине-пятнистый, тот, что выглядывал из переднего, расположенного перед башней, люка, что-то сказал в висящую у него на левом плече маленькую радиостанцию, а потом поднес к губам какую-то черную коробочку на витом шнуре, скорее всего — микрофон, потому что над улицей разнесся его усиленный динамиками голос.
— Последним патроном… — Вова отстегивает магазин от автомата и показывает мне пустую горловину. — Как чувствовал…
Треск и писк помех прекратился, видимо, Перебийнос отключил свою рацию, или просто убрал ее подальше.