Дверь в третий цех гостеприимно распахивает перед нами свои створки. Что там, по общему мнению, должен кричать бравый боец ОМОН, вламываясь в помещение? Что-то типа «Всем лежать мордой в пол! Работает ОМОН!»? Вот даже если б хотел рявкнуть что-то подобное — не смог бы: слова в глотке застряли. А я думал, что второй цех выглядит неприятно… Да нет, оказывается со вторым все в полном порядке, подумаешь перевернутые столы, лужа крови и кучка требухи на полу. А неприятно на самом деле тут: кровищей комната заляпана чуть не до середины стен, а среди руин разнесенной в щепки мебели лежат трупы. Много трупов. Не меньше полусотни. Я столько свежеубитых людей в одном месте и в одно время с первой чеченской не видал. Но там — все ясно: дворец Дудаева брали. А тут-то что? Да и выглядят покойные, мягко говоря, не очень: их будто собаки грызли. Как в том же Грозном, когда бродячие собаки трупы наших солдат до самой весны глодали. Проход в четвертый цех — примерно четырехметровой ширины и трехметровой высоты арку, перекрывает импровизированная баррикада: поставленный на бок железный раскроечный стол. Его крышка — толстый металлический оцинкованный лист, габаритами примерно пять на два, теперь перекрывает проход, словно забор. Для прочности конструкции стол подпирают несколько крупных деревянных ящиков и два крепко потрепанных молодых парняги в порванном и забрызганном кровью сине-сером городском камуфляже, в каком обычно ходят милиционеры ГНР, в серых «Кирасах» и с «ксюхами» в руках. Третий, широкоплечий выбритый наголо невысокий мужик лет сорока с погонами старшего прапорщика, широко расставив ноги, стоит на уцелевшем столике со швейной машинкой и лупит поверх баррикады одиночными из автомата куда-то вглубь четвертого цеха. Упершиеся спинами в стол пацаны, увидев нас, облегченно сползают вниз и садятся на пол. Один закрывает лицо ладонями, и плечи его начинают вздрагивать. Похоже, плачет. Все с ними ясно — мальчишки совсем. Или сразу после армии, или вообще не служили, «альтернатива», мля. Стоящий на столе стрелок опускает автомат и оборачивается к нам.