— Начали культивировать благотворительность? — усмехнулась Яна.
Князь медленно прошелся по полуразрушенному кабинету и остановился у единственной более-менее законченной стены. Той, на которой Сантьяга разместил несколько любимых картин. Цунами, накрывающее небольшой портовый городок, могучий айсберг, за который отчаянно цепляется малюсенькая фигурка уцелевшего в крушении моряка, проснувшийся вулкан, потрясающий искусно переданным ощущением колоссальной энергии взрыва. Три полотна, созданных гениальным мастером, явно привлекли внимание лидера Темного Двора.
Назвать это место клубом язык не поворачивался. Танцплощадка? Скорее… по крайней мере, такое название больше соответствовало действительности. Так уж повелось с незапамятных времен, что в малюсеньком парке, чудом уцелевшем в центре Москвы, частенько играла музыка и танцевали. Когда-то это была «культурная точка» районного масштаба, затем невнятных музыкантов сменили магнитофоны, а после — более качественная аппаратура, предоставляемая энтузиастами. В сквере собирались поколения окрестных школьников, даже тех, кому родительский карман позволял завалиться в какой-нибудь клуб. Здесь было проще, привычнее, веселее, и бывать в «сквере» считалось само собой разумеющимся.
— Ну что вы! Молодого человека мы контролировали с той самой минуты, как он попал в поле зрения Курии. Мы прекрасно знали, что он из себя представляет, и не собирались доверять ему ничего важного.
Русана нерешительно потопталась. Судя по всему, прыткая сотрудница казначейства решила выслужиться, сорвав с наемников приличный куш в пользу Великого Дома, но, встретив суровый отпор, растерялась.
— Я прицепил ее к Троицкой башне в зоне Кадаф, — проворчал гарка. — Я считаю, что ей следует поразмыслить над своим поведением.