— Привет, — за лето Костя изменился, его подростковая худоба сменилась уверенной жилистостью взрослого мужчины. Он загорел. Лицо обветрилось. Еще первого сентября он, Сашка помнила, чуть заикался и припадал на правую ногу, но теперь последствия Портновского «этапа» окончательно сгладились: Костя, восстановившись из обломков, снова стал самим собой.
Острый край подоконника впился Сашке в спину.
— Николай Валерьевич, мне кажется… Что я распадаюсь. Или расту.
Сашка глубоко вздохнула. Пять мысленных процессов начинаются в один момент времени, каждый периодичен, продолжительность периода кратна…
— Егорушка, — сказала Сашка, не размыкая рук. — Прости, если я тебя обидела. Я тебя люблю, и никого не слушай. Это вранье. Мне было очень плохо… Но теперь уже лучше. Послушай… пойдем ко мне.
— Саша, это делается не так, — ласково сказал горбун, снимая с нее наушники. — Вы не должны сопротивляться. Вы должны впустить и пропустить через себя. Потихоньку, не сразу. Без этого первого шага мы не сможем сделать второй, потом третий. А их впереди тысячи. Вот у нас прошло занятие впустую, экзамен стал ближе на один день, кто знает, может, этого дня как раз и не хватит для полной подготовки?