Итак, что же мне «объявлено сего числа»? Что я, имярек, ссылаюсь навечно в такой–то район под гласный надзор районного МГБ и в случае самовольного отъезда за пределы района буду судим по Указу Президиума Верхсовета, предусматривающему наказание 20 (двадцать) лет каторжных работ. Ну что ж, всё законно. Ничто не удивляет нас.
Верно замечает Н.Я.Мандельштам: наша жизнь так пропиталась тюрьмою, что многозначные слова «взяли», «посадили»,
Успенский Владимир Дмитриевич — автор отклика на «Один день Ивана Денисовича»— III: 427
Солнечный жаркий день. Нам не надо корчиться в шакальей норе. Трава— густая, сочная. Кто каждый день её топчет, не знает ей цену, как это — кинуться в неё грудью, уткнуться лицом.
Снова движение в коридоре — чай разносят. Новый детина в сером халате с вёдрами. Мы выставляем ему свой чайник в коридор, и он из ведра без носика льёт — в чайник и мимо, на дорожку. А весь коридор наблещен, как в гостинице первого разряда.
Устами Сталина раз навсегда призвали страну отрешиться от благодушия! А «благодушием» Даль называет «доброту души, любовное свойство её, милосердие, расположение к общему благу». Вот отчего нас призвали отречься большевики, и мы отреклись поспешно, — от расположения к общему благу! Нам довольно стало нашей собственной кормушки.