Я хочу здесь заявить, что, кроме нескольких частных пунктов, между нами никогда не возникало разнотолка в изъяснении Архипелага. Всю туземную жизнь мы оценили в общем одинаково. Лагерный опыт Шаламова был горше и дольше моего, и я с уважением признаю, что именно ему, а не мне досталось коснуться того дна озверения и отчаяния, к которому тянул нас весь лагерный быт.
Постоянно делились опытом — как лучше какую работу делать. Подсчитывали, сколько прошли.
Ретюнин Марк Андреевич (1908–1942, покончил с собой)— з/к с 1929 за участие в ограблении банка, вольнонаёмный с 1939, один из руководителей восстания 1942 в УхтПеч–лаге — III: 205
в 1943 —калмыки, чечены, ингуши, балкары, карачаевцы;
А ещё есть у Тэнно в Экибастузе старый лубянский однокамерник Иван Коверченко. Он не знает о побеге, но хороший товарищ. Он придурок, живёт в отдельной кабине; у него беглецы и собирают все свои вещи для скетча. С ним естественно сегодня сварить и крупу, пришедшую в скудной маминой посылке. Заваривается и чифир. Они сидят за маленьким пиршеством, двое гостей млея от предстоящего, хозяин— просто от хорошего воскресенья, — и вдруг в окно видят, как от вахты несут через зону к моргу плохо отёсанный гроб.
Яковенко—следователь (Белгород, 1958)—II: 348