— Впусти меня. Что я тут торчу, как дурак!
— Здорово, — Егор принюхался, его ноздри вздрогнули. — Саш… А кроссовки ты зачем сняла? Там, на берегу?
— Ничего, только ты орешь и стонешь в голос. А больше — ничего особенного.
Если она завалит зачет Стерху… А она его, кажется, все равно завалит, хоть по стенке размажься…
Сашка ничего не ответила. Стояла у вагона, глядя вверх, на темное небо.
Это интересно. Это, как упражнения для Портнова — сперва невыносимо, а потом затягивает. Теперь, переступив невидимую черту, что увидит Сашка в черном альбоме?