— Уже тринадцать отказников накопилось в анклаве. Не в тюрьму же их сажать. Надо шанс дать.
И Сотникову хочется. Поэтому лично я не сомневаюсь: Пакистанку мы раскупоривать будем. Будем выходить на Дели и Шанхай — неспроста Кабанов торопится. Мне после этой лекции Шанхай точно приснится, заранее знаю. Экономика, стратегия… Но есть и еще один компонент, необходимый для рождения здоровой пассионарности, — романтика нового, жажда открытий. Мне ли не знать! Вы что, думаете, мы тут за бабки сталкерим в поту? Хоть и не обижают с этим. Если нет романтики в коллективной душе, получается деревенский Нотр-Дам. Так и считаю, просто уверен в этом. И спорить с диванными теоретиками не буду — только с такими же, как я. Или вот… Федя.
— Это «Willys MB», Миша. Знаменитый «виллис», дедушка всех джипов мира! — Я сделал несколько шагов и нежно положил руку на металл капота.
Что такое? Слева тихо рокотал двигатель маленького джипа, к нам медленно подкатывала полицейская «Тойота-Ками», без мигающих огней наверху, странно. На землю спрыгнул Дима Потехин, махнул нам рукой, подзывая к себе. Мы подошли. В салоне сидел улыбающийся Гриша Гонта, бледный, но счастливый.
Мы стоим на сто втором километре Пакистанки, считая от конца горной подошвы.
Но и перспективы несравнимы — после успешного проведения операции по пробою и зачистке Пакистанки для замкнутого, закупоренного Парижа откроется огромный мир. Квебек же реальных перспектив не показывал, ничего не предлагал, кроме туманной болтовни об объединении «Всех Свободных Демократий».