— Не сейчас, — Николай Валерьевич улыбнулся, будто говоря: прощаю тебе эту дерзость, дурочка, понимаю, что ты не в себе. — Но чем скорее, тем лучше. Для вас, Саша.
— Сгинь! — закричал мужичок, и Сашка поняла, что он много пил вчера. А может быть, и позавчера тоже.
Протянула вперед ладонь. Золотые монеты рассыпались и исчезли.
Сашка видела мысленным взглядом, как горбун печально качает головой и говорит эти слова. И Портнов протирает очки подолом рубашки навыпуск. И она, Сашка, делает вид, что страшно удручена, идет и собирает вещи, и возвращается домой…
Этот куплет она не любила особенно: в нем всем обещалась скорая смерть, которая не щадит никого. Vita nostra… «Жизнь мы краткую живем, призрачны границы…» Может быть, средневековым студентам было пофиг, мрачно думала Сашка. Может, если бы я сейчас слушала «Гаудеамус» дома, в нашем универе, мне тоже было бы пофиг, и я бы ни о чем таком не думала. Но я в Торпе.
— Мы, значит, на одном курсе? — Лиза не сводила с нее голубых оценивающих глаз.