"Неведом мне никакой коллежский секретарь Караваев. Я и в Каинске-то не был ни разу, — немедленно откликнулся напуганный моей яростью туземец. — Спутали лиходеи. На другого человека засада была".
Так что вопроса – помочь или нет – передо мной не стояло. Помогать всей душой! И всех вокруг заставить в этом деле участвовать! И как раз вот тут возникают сложности. Аж целых две!
— У майора жена из местных. Из Бердского острожка.
По положению от одна тысяча восемьсот сорок третьего года, Томская губерния входила в список из четырех субъектов Империи, куда переселение только приветствовалось. Были определены величины земельных наделов для новопоселенцев – по пятнадцати десятин на семью, из которых пахотных земель – семь, под выпасы и сенокосы семь с половиной, и под приусадебное хозяйство – дом с двором и огородом – полдесятины. Назначались размеры единовременных ссуд для крестьян. Подорожные выплаты для следующих к месту поселения.
— Так, дражайший Герман Густавович, Возняковскому котлу взорваться никак невозможно. На схемах моих и стрелок никаких нет, и за давлением следить нет потребности. А в пароходных движителях одних приборов на пятьсот рублей, что в цену машины не входят.
Зато всплыло обещание посетить бывшего Каинского городничего, надворного советника Сахневича. Теперь, когда переправа наконец-то заработала, — самое время. Естественно, бросать все дела и нестись сломя голову к ветерану правоохранительных органов я не собирался. Невелика птица. А вот пригласить к себе на ужин – самое оно. И губернского прокурора Василия Константиновича Гусева заодно. Карточку с его именем мне еще вчера Миша принес.