Можно, конечно, поднять жалованье до таких пределов, что потерять доходное место станет полной жизненной катастрофой. Думаю, от этих пределов казна любого государства мигом опустеет. Но мы же пока чисто теоретически рассуждаем, правда?
— Дык эта… господин губернатор. Оно, мож, и мне бы хотелось. Этих-то… примеров. Толька не ловили еще, штоб всем способ открылся.
Не часто же удостаивался похвалы этот могучий воин. Иначе не краснел бы передо мной от удовольствия. Не мямлил бы что-то вроде "да мы завсегда", "не извольте беспокоиться", "в лучшем виде, коли в моих силах".
Самое для меня чудное заключалось в самом конце письма. Там, где обычно должны помещаться слова любви. "Густав, не смей волноваться, — писал отец моего Геры. — Денежные средства, полученные мною с торгов за принадлежащие тебе бумаги, будут помещены в новомодную Сберегательную кассу Государственного банка. Или любое другое место по твоему указанию. Не позабудь составить соответствующий документ". Дата. Подпись. Странные отношения. С одной стороны, вроде как вырисовывается крупная кучка готовых к инвестированию средств, а с другой – до слез обидно за лишенного родительской ласки Герочку.
— Хорошо, — сжалился я. — Можете следовать за нами. В Орской станции поговорим.