Когда они ушли, Элизабет, как бы желая еще больше настроить себя против мистера Дарси, стала перечитывать полученные ею в Кенте письма Джейн. В них не было прямых жалоб. Сестра не вспоминала о недавних событиях и ничего не говорила о своих теперешних переживаниях. Но любое письмо, почти любая строка свидетельствовали об исчезновении обычной для прежних писем Джейн жизнерадостности, которая была так свойственна царившему в ее душе миру и расположению к людям. Каждую проникнутую печалью фразу Элизабет замечала теперь гораздо явственнее, чем при первом чтении. Бесстыдная похвальба мистера Дарси столь успешным вмешательством в чужую судьбу позволила ей еще острее осознать глубину горя, пережитого ее бедной сестрой. И ей искренне хотелось, чтобы оставшиеся до его отъезда два дня миновали возможно скорее. То, что через две недели ей предстояло снова встретиться с Джейн и при этом предпринять для восстановления ее душевного спокойствия все, к чему способна истинная привязанность, было единственно приятной стороной ее размышлений.