А затем поинтересовался: так почему же все-таки вместилище утопло?
В следующий момент Алексея схватили за руки и рывком поставили на ноги. Коршунов узнал одного: дружинник Одохара, из молодых, и еще двое незнакомых. Алексей криво усмехнулся… И тут же получил кулаком в живот.
Какой-то еще сохранивший трезвость кусочек коршуновского сознания уловил ее слова, но осмыслил уже тогда, когда отвердевший сосок коснулся волос на его груди, а тонкая нездешняя ткань ее рубашки как будто сама собой скользнула по бедрам вверх…
Аласейа к амбару кинулся, охапку сена приволок, швырнул между ямой и домом, потом еще одну. Жердей сверху накидал, так, чтобы яму прикрыли. Большую кучу накидал: Ахвизра с Сигисбарном ему помогали. Занялось все быстро. Будто погребальный костер над поганой ямой разожгли.
Все знал про священную избу Овида, потому и признал правоту Травстилы.
Алексей стоял по щиколотку в воде, дышал сладким воздухом, пахнущим рекой и ранними травами. Солнышко грело ему грудь, а ветерок приятно охлаждал разгоряченную спину. Коршунов вдруг почувствовал себя так, словно он — на отдыхе. Пикничок на природе с друзьями. Позагорать, поплескаться, удаль молодецкую потешить, ну и водочки выпить, конечно, под сочный шашлычок…