— С ней будет все… в порядке! — сквозь слезы выкрикнула Сашка.
Она шла и на ходу повторяла упражнения. Заплетались ноги. Какая-то старушка посмотрела на нее с подозрением: ей показалось, наверное, что девушка наклюкалась до неприличности. Сашка остановилась, чтобы передохнуть, оперлась о чугунную спинку скамейки. Садилось солнце; окна дома напротив горели апельсиновыми огнями.
В ее комнате все было по-прежнему. Те же коврики, те же книги на полках. Новый календарь на гвозде, на картинке — заснеженные ели, январь… Сашке трудно было поверить, что это ее комната, ее квартира, ее ванная и туалет, и не надо стоять в очереди, чтобы принять душ, и не надо брать с собой туалетную бумагу: там своя висит, на ролике, нежно-лимонная, олицетворяющая комфорт…
— Дай ему наконец, — сказала Лиза зимним вечером, когда Оксана уже лежала в постели с книгой, а Сашка пила чай, собираясь заняться новой серией упражнений. — Жалко смотреть, как ты мужика динамишь.
Широко распахнулась дверь. Сашка успела увидеть снаружи, в холле, Егора, который ждал ее. Он будет ждать, даже когда прозвенит звонок и начнется следующая пара; нервно сжимая ручку сумки, Сашка смотрела, как однокурсники цепочкой вытягиваются из аудитории.
Ее темные очки не были достаточно темными, чтобы скрыть белые слепые глаза. Тогда она нарисовала глаза фломастером на веках. Трудно и неудобно было ходить с закрытыми глазами, но ничего лучшего она не могла придумать.