И самая печальная новость — дядя предел нас, остерегайся князя Ортанон!»
— Скорее он мною, — едва слышно ответила Кати.
Жалость! Он видел в ее глазах жалость! И это отрезвило. Уничтожило уют этого сырого лестничного перехода, где она была так близко. Распутница, неверная жена, женщина, что предавала не раз… И она испытывала к нему лишь жалость!
— Катарина, вам нужно это выпить. Приподниметесь.
— Немного, — стуча зубами, призналась Кати, — отец заставлял…
— Катарина, — шептал король, разворачивая ее лицом к себе и овладевая податливыми губами, — моя Кати… Жизнь моя, счастье мое, дыхание мое… Катарина…