Хассиян не пошевелился под ее полным ненависти взглядом. Не дрогнул ни один мускул, но напряжение в его глазах, в позе, в сомкнутых губах ощущалась.
— Я-а-а, больше не могу, — простонала Катарина.
Там, в конце галереи мрачным лицом и неестественной усмешкой выделялся его родной брат. Полубезумный, жестокий, больной душой и телом. Припадочный… как и его сын.
«Фрейлины те же, — задумчиво отметил Аллес. — И кажется… при оружии».
А я ничего… совсем ничего не могла сделать, ведь залогом моего хорошего поведения стала Елизавета…
— Что с тобой? — король Лассарана вскинул голову, встревожено вглядываясь.