– На виске знакомый нам по Андреичкиной кровавый отпечаток губ…
– Я в сладострастии и вовсе греха не нахожу, – сказал он вслух. – Грех – это когда ближним хуже. А кому от сладострастия плохо, если, конечно, насилие не замешано?
Маса понимающе кивнул. Без полицейских в таком деле, конечно, лучше.
Во второй раз погрузиться в медитацию оказалось трудней. Эраст Петрович вспомнил, что как раз в пять часов пополудни, он должен был принять участие в состязаниях Московского клуба велосипедистов-любителей в пользу бедных вдов и сирот лиц военного ведомства. В Манеже соревновались сильнейшие московские спортсмены, а также велосипедные команды Гренадерского корпуса. У коллежского советника были неплохие шансы вновь, как и в прошлом году, получить главный приз. Увы, не до состязаний.
И по скуле Эрастушке пальцем провела, медленно так. Есть же бесстыжие!
– Где спальня хозяина? – резко спросил Фандорин и тряхнул окоченевшего служителя за плечо. – Веди! Живо!