– Не осталось, не осталось, – снисходительно улыбнулся лекарь, – я же говорил. Тут все, теперь только ходи побольше, чтобы мышцы скорее в норму пришли, все же принудительно наращивал. Прямо завтра и начнешь. Ну что ж, продолжим…
– Ноль-ноль тридцать две, – первым отозвался Потапыч.
– Да мне как-то похуй на архимага и его соболезнования, – я меланхолично изучая дно кружки с сидром. Вот мать, опять перестал русский матерный фильтровать в своей речи, а ведь долго отучался говорить в обычной жизни на командирском. И отучился, ну почти, впрочем, мне сейчас по… безразлично. – Что с телом моего человека?
– Куда ни кинь – всюду клин, как у нас говорят, – пробормотал я. – Может мы сами попробуем прорваться? Без дорог, по кустикам… Нас все-таки чему-то подобному и учили.
– Не совсем так, – перебил девушку Гаррион. – Если внешне смотреть, то действительно, гномы, называющие себя «глубинными», на поверхность почти не выходят. Но на самом деле так называют роды их аристократии. Так получилось, что наибольший вес в их обществе имеют шахтеры и кузнецы. Да эти рода еще и самые богатые, ко всему прочему. На поверхность им подниматься сам понимаешь, необходимости почти и нету.