Так, еще один в ночь не хочет дежурить. А ведь придется, из вредности всех загоню. Будем считать, что вот так вот мне срочно приспичило.
Тот же, которому перешибло ноги, не упал, воя от боли, как можно было ожидать, а, издав громкое шипение, продолжил бежать в нашу сторону. Ему голову прострелил уже я, да и Потапыч, когда тот уже падал, перечеркнул коридор короткой, патронов на десять, очередью и тоже попал, теперь уже в район живота. Последний же, обезноженный, внезапно потеряв одну из конечностей, покатился кубарем, но достаточно быстро утвердился на четвереньках и продолжил довольно лихо, хоть и не так быстро как раньше, бежать на нас. Хоть после фантастических рассказов священника и ФСБшника я был просто обязан ожидать чего-то такого, подсознание продолжало вопить о невозможности происходящего. Обычный человек после такого ранения в лучшем случае истекал бы кровью, ничего не соображая от боли, в худшем бы умер на месте от болевого шока. Этот же продолжал двигаться, причем я успел заметить, что культю, из которой хлестала кровь, он продолжал использовать для опоры. Впрочем, хоть подсознание и вопило, что это невозможно и мне все сниться, руки свое дело знали. Я попал ему в голову первым, Комар – вторым. И вот на примере этого последнего мы втроем смогли разглядеть, что именно делает серебро с этими существами.
– Ух, Хаос всемогущий, – внезапно засуетился Гаррион. – Лим, я это… мне тут… В общем я завтра утром уезжаю в Оэсси.
– А как с дикими тогда? – спросил Стингер.
– Тирли, – поторопил я держащего паузу радиста.
– Плохо с эльфами, плохо, – пробарабанил пальцами по столу архимаг. – Слушай, а давай-ка подкинем что-нибудь на эльфов комитету разведки. Пускай и они поработают, в конце концов там тоже неплохие специалисты есть. Сочини какую-нибудь историю пострашнее, пускай погоняют длинноухих.