Я бы ей еще и не таких клятв надавал. Но, кажется, она мне поверила. Она долго стонет и плачет. Потом она просит меня рассказать, как было дело, и я сочиняю историю, в которую теперь и сам почти что верю.
— Да, но тогда она была бы старше нас. Ей не более семнадцати, вот что я тебе скажу!
— Если не варите, зачем тогда спрашивать?..
Но я все еще не могу отделаться от ощущения какой-то скованности, все еще не могу свыкнуться со всем окружающим. Вот моя мать, вот моя сестра, вот ящик с бабочками, вот пианино красного дерева, но сам я как будто еще не совсем здесь. Между нами какая-то завеса, что-то такое, что еще надо переступить.
— Так отчего же все-таки бывают войны? — спрашивает Тьяден.
— Конечно, не каждый день так густо, но жить все же можно.