Катчинский утверждает, что это все от образованности, от нее, мол, люди глупеют. А уж Кат слов на ветер не бросает.
— У него сквозное ранение бедра — верный шанс вернуться домой, — замечает Мюллер.
Еще немного, и я бы заплакал. Я сам себя не узнаю. Но ничего, здесь мне скоро станет легче, — с Катом, с Альбертом и со всеми другими. Здесь я на своем месте.
Мы смеемся все трое горьким смехом. Кропп сквернословит; он рад, что в состоянии говорить.
В эту минуту все кажется мне беспросветным, и меня охватывает отчаяние.
— От этого мы вас избавим, — говорит он. — Небольшая операция, и у вас будут здоровые ноги. Сестра, запишите их.