– Ваши говорят: «Черный Гасым». Тоже не слышал? Ты откуда взялся, а? Я гочи.
Пожав плечами, Фандорин нажал педаль газа, и через минуту евнух остался позади. Мощная машина легко дала сорок пять. Могла бы и больше, но по паршивой дороге, да при неважной видимости, быстрее ехать было нельзя.
– Ну как же! Это был кошмар, восточное вероломство! Я собрал деньги, чтобы снимать ориэнтальную фильму в натуральном мильё – не в павильоне и не в Крыму, а на самом настоящем Востоке. По сценарию нужен Багдад, но Бухара – это еще лучше. Не так далеко, заграничные паспорта доставать не нужно, а мечети, дворцы, кюполь, эти, как их, минареты – всё, как тысячу лет назад. Договорился с двумя бухарскими министрами. Это была бы сенсасьон! Но перед самым отъездом вдруг началось. Придворная канцелярия написала, что его светлость эмир обеспокоен – не будет ли в картине чего-нибудь зазорного для Бухары. Затребовали на прочтение сценарий. Вообразите! Я сценарий даже актерам читать не даю! За него большие деньги уплачены. Украдут идею – и адьё. Отказал. Раз так, пишут, не приезжайте. Иначе секир-башка. Полный крах! Я в бездне отчаяния. Экспедисьон сорван, скандал в газетах, инвестисёры забрали назад деньги. – Симон схватился за голову, охваченный ужасными воспоминаниями. – И тут Леон Арт. Прочитал в газете про картину. Деньги, говорит, есть. Снимать можно в Баку. Один кондисьон: режиссером будет он. Я согласился, потому что выхода не было. И что вы думаете? Леон оказался безумно талантлив! – в восторге вскричал продюктёр. – Я на седьмом небе! Мы с ним перевернем всю индустри синематографик!
– Что с Гасымом? – спросил тогда Эраст Петрович.
Франц пристегнул мальчика ремнем, потому что дорога ухабистая. Снял шапочку, надел кожаный шлем – это Турал сам захотел. Увидел как-то автомобильного гонщика в каскетке, потребовал такую же.
Эраст Петрович удовлетворенно кивнул. Дедукция оказалась верной.