Оказалось, что капли свернули в сторону, в зазор между двумя заборами.
Эта фраза, произнесенная очень тихо – не для собеседника, а для себя самой, – всё не давала Фандорину покоя.
Она говорила еще много глупых женских слов, а Зафар молчал, гладил ее по голове. Сердце сильно болело – за нее, не за себя.
Дверь была незаперта. Хозяин просто толкнул ее плечом.
Спохватившись, нажал спусковой крючок. Но Эраст Петрович вчера не за тем брал в руки «парабеллум», чтобы тот остался в рабочем состоянии.
Но японец лежал лицом вниз, не шевелился. Переднее стекло было пробито тремя пулями справа – как раз там, где сидел Маса.