Здание было невиданного для глухой провинции великолепия – будто сказочный дворец из арабской сказки. «Город-нувориш, – подумал Эраст Петрович, разглядывая узорчатые стены, зубцы на крыше, ажурные верхушки колонн. – Сразу пускает пыль в глаза».
Он приобнял спутницу, она положила ему голову на плечо. Вихляющей походкой они двинулись к дому.
– Почему не говорил, что у тебя жена есть? Жена, конечно, надо спасать.
Это была та же самая лампа, но теперь с ее донца свисал нож с узким лезвием. Клинок соблазнительно посверкивал, качаясь из стороны в сторону.
Спасительное «чувство кожи» заставило Эраста Петровича в самый миг выстрела наклониться. Пуля прогудела мимо уха. Но гочи – он стоял к подполковнику боком – охнул, шатнулся, схватился за живот.
Во-первых, записка, оставленная на месте убийства. Даже не сама записка (графологический анализ ничем не обогатил картины), а подпись.