Перс оглянулся. Ничего не сказал, на смуглом лице никаких эмоций.
«А ведь ему со мной тоже неспокойно, – понял Эраст Петрович, уловив во взгляде магната тревожный блеск. – Интересно почему? Вряд ли из-за колористической инверсии».
– Что скажешь? – спросил он распрямляясь.
Сняв туфли, Саадат на цыпочках прокралась коридором.
Оказавшись лицом к лицу с великим Месропом Карапетовичем, Фандорин почувствовал смутное беспокойство и не сразу сообразил, чем оно вызвано. Разумеется, не богатством бакинского Креза. И не пытливым взглядом маленьких, черных, блестящих, как ягоды кишмиша, глазок: они впились в лицо Эраста Петровича, скосились на племянника, на Клару и снова остановились на Фандорине – теперь уже прочно.
– Встречных пропускаем, – сказал тот же голос. Очевидно, один из инженеров был бакинцем или, во всяком случае, хорошо знал местные обыкновения. – В это время как раз проходят ротшильдовские, нобелевские и манташевские составы. Пожалуй, на полчаса припозднимся.