Тот подал вялую, слабую руку. Лицо стало трагическим. Казалось, господин Арт сейчас разрыдается.
– А также Персия, Индия и Африка, – скривился Фандорин. – Не слишком утешительно.
– Я рад, господин. Ваша честь восстановлена, а душа спокойна. Значит, и я спокоен, – ответил японец. – Теперь мы будем вместе, и я, может быть, поправлюсь.
«Аллах сиздэн разы олсун» – что-то вроде «премного благодарен» или «храни вас Боже».
На лестнице у Гасыма, как обычно, сидели какие-то просители. На приветствие молча кивнули, проводили взглядами, в которых не было любопытства – вообще никаких эмоций.
В спальню господина Арташесова удобней всего было проникнуть через окно. На третий этаж пришлось вскарабкаться по водосточной трубе и потом еще пройти десяток метров по узенькому пятидюймовому карнизу, но иначе понадобилось бы уложить десяток телохранителей, стороживших внизу.