И с удивлением обнаруживает самые разные виды, формы и проявления и самой смерти, и отношения к ней.
— В первый раз, что ли, — обреченно вздохнул Серега.
— Что вы сказали? — тревожно спросил Гречихин, и Сергей понял, что невольно произнес английскую фразу вслух. Надо же, как некстати!
— Сергей Михайлович, у меня глаза есть, — фыркнул следователь, — и читать я тоже умею. Не так хорошо, конечно, как вы, но кое-как, по слогам, справляюсь. Пока вы с нашей драгоценной Лидией Игоревной Ровенской делали свою работу, я делал свою, то есть осматривал место происшествия. И увидел на стенах большой комнаты двенадцать почетных грамот, которые получил Кошонин-старший как победитель соцсоревнования, еще при советской власти. А в коробке с документами нашел медицинские и пенсионные документы Кошонина-младшего.
Как-то мама после возвращения от тетки спросила: чем вы там занимаетесь, что тебя домой не дозовешься? Сережа добросовестно пересказал, в какие игры он играет и какие книги читает, пристроившись на диване, рядом с Нютой, которая сидела за столом и что-то перепечатывала. О том, что он читал именно то, что она перепечатывала, Сергей благоразумно умолчал, ответил матери что-то уклончивое насчет Жюля Верна. Или подшивки «Науки и жизни» за много лет. В следующий раз, придя к тетке, он сказал, что мама спрашивала, чем они занимаются и о чем разговаривают.