Оставив Гречихина на улице, Сергей быстрым шагом направился в регистратуру. Схватив лежащий на столе бланк свидетельства о смерти Людмилы Гречихиной, вложенный в паспорт погибшей женщины, и не обращая внимания на удивленный возглас медрегистратора, он резкими движениями перечеркнул его крест-накрест с обеих сторон.
Он любил день своего рождения, всегда с удовольствием ждал его и потом долго, до самого Нового года вспоминал. Свой тридцать первый день рождения Саблин постарался забыть как можно быстрее.
— Да вон они, не к ночи будь помянуты, уже явились.
Сергей вообще не понимал, о чем речь. В этой квартире все до последней мелочи принадлежало сыну тети Нюты, и он имел полное право забрать все, начиная от карандаша с ластиком вплоть до дивана и холодильника, ни у кого не спрашивая разрешения.
Ее претензии были, в общем-то, справедливыми, но Сергей искренне недоумевал: неужели его жене не жалко щенка? Неужели она не может просто потерпеть, пока лапка придет в порядок и удастся пристроить Коржика? Сам он, с одной стороны, неприхотливый и непритязательный в том, что касалось физического комфорта, а с другой стороны, много лет проработавший сначала санитаром, потом медбратом в реанимации, не видел ничего страшного в том, чтобы убрать чьи-то испражнения, подтереть и помыть пол, постирать тряпку. Он не был ни ленив, ни брезглив.