Кантор искренне надеялся, что у деятельного конокрада все же не хватит наглости мелькать перед Элмаром так часто. Или что он хотя бы окажется чуточку крепче кубка.
Голос его звучал уверенно и решительно, но где-то в самой глубине серых глаз затаилось сомнение.
— Придешь — объясню, — Михалыч ободряюще улыбнулся и добавил: — Не бойся, ничего бесчестного для последователя двуликих богов тебе не предложат. Мечтатели затащить шархи в криминальные структуры перевелись еще в прошлом поколении.
Это опять была все та же комната во дворце. Те же книги на полочке, косметика перед зеркалом, тот же алый плащ на стуле… Только теперь Ольга не мучилась ожиданием и смутными предчувствиями: с нее уже срывали одежду — молча, быстро, грубо, и опять скалилась зубастая пасть, и разноцветные глаза светились злым азартом. Звериное желание выцарапать эти наглые зенки опять овладело ею, совпав с вполне логичным стремлением вырваться, защититься, хоть как-то сопротивляться, но не сдаться без боя!
Дел в эти дни свалилось предостаточно — папа все еще добирался до своих какими-то дикими тропами, и каждую ночь его приходилось провожать то к Шеллару, то к Амарго, то к дядюшке Дэну, после чего все эти конспираторы Кантора вежливо спроваживали.
— Как, прямо… так? — Ольга беспомощно развела руками, намереваясь выиграть хотя бы время на переодевание, чтобы употребить его для более практических целей: посоветоваться с доном Мигелем и позаимствовать на всякий случай один из кинжалов Хулио.