— Тут все, — ответил, доставая толстую папку. — Тут вся подробная аналитика наших действий за два месяца.
Почти в это же время в сенях послышалось движение, и, отворив дверь, оббитую брезентом с каким-то утеплителем, на кухню вошла женщина за шестьдесят с сумкой в руках.
Сейчас же этот урод стоял неподалеку от меня, повесив голову на грудь. Он был сломлен. Похоже, страх, что его разоблачат, что все узнают, как было на самом деле, постоянно подтачивал его. Именно поэтому в моём мире он застрелился, именно поэтому он сейчас стоял и смотрел в пол. Он понял, что все кончено…
— Альфред? Это ты?! — послышался чей-то смутно знакомый возглас.
На этом наш разговор закончился. Домой меня не отпустили, оставили ночевать в наркомате. Из комнаты меня не выпускали, даже ужин принесли. Парни ходили по двое, принесли поднос, унесли, и все молча. На то, что у меня не забрали оружие, они не обращали внимания.
— То есть вы хотите, чтобы я продолжил петь?