— Давай разберемся на берегу. Главный тут я, мужик. Может быть, у вас, в вашем многогранном западном мире, бывает и по-другому, но тут командует мужчина, потому что у нас, русских, дела обстоят именно так. И на все твои эмансипе-факторы мне положить с прибором, хоть ты и не поймешь фразы.
Вечером первого дня я устроился на улице, вытащил с чердака табурет, сел поудобней, с трубочкой, кружкой и пестиками, и начал изучать звездное небо. Небо вполне земное: вот Кассиопея, вот Медведицы. Небо чистое, прозрачное, даже Алькор различил… Так, вон там — почти точный север. А как дело обстоит с искусственными спутниками? Спутников не было видно, как и навигационных огней пролетающих на высоте десять тысяч метров самолетов. Не пролетают тут самолеты. А комары пролетают, крупные. Правда, во вполне терпимом количестве — сказывается высота, сухость и продуваемость места. Представляю, сколько их роится в той низине или ущелье, куда скатывается ручеек.
Итак, здесь действительно расположен селективный кластер.
Выведя корабль на стремнину, шкипер в создаваемой им же лоции подписал точку в маленькой бухте так: Плохая Пагода.
В специально подобранном лесочке я учил их всякому-разному с самого раннего утра. Может, у «диверсионных военных» это как-то называется, типа «диверсионное слаживание», не знаю, не из их числа. Не знаю даже, есть ли у них вообще такая дисциплина.
Ленни села на траву, в последний раз шмыгнула носом, достала из черных джинсов платок и вытерла покрасневший нос.