Франко поворачивается, обнимает меня по-медвежьи и целует в обе щеки.
— Анастейша, садись в машину, черт побери, или я сам запихну тебя в нее, — грозит он, сверкая глазами.
— Сегодня вечером ты не добрался до сути. Ничего не изменилось, Кристиан.
— Я люблю думать о нехорошем, когда лежу рядом с тобой.
Его пальцы погружаются в мои волосы, он заставляет меня запрокинуть голову и целует в губы, страстно и отчаянно. Я не знаю, почему это становится для меня неожиданностью, но это так. Я ощущаю на вкус его облегчение, страстное желание и остатки гнева, а его язык вторгается в мой рот. Кристиан останавливается, глядит на меня сверху вниз, придавив своим весом так, что я не могу пошевелиться. А я судорожно хватаю воздух, цепляюсь за него, ища поддержки, гляжу на прекрасное лицо, на котором сейчас я вижу решимость и не замечаю ни крупицы юмора.
— Ужасно, — шепчу я, смело встречая его взгляд, и губы Кристиана раскрываются от прерывистого вдоха.