— Потерпи, Анастейша, — бормочет он и встраивается в транспортный поток.
— Что мне сделать, чтобы ты дала согласие? — страстно спрашивает он, снова лишая меня равновесия. Я смотрю на него — на его милое, серьезное, отчаянное лицо.
— А-а, понятно. Ана, вечером я обычно пью воду или вино. Впрочем, могу попробовать и чай.
— Ты не должна выходить отсюда одна. Ты поняла? — рычит он.
Я закатываю глаза, а его рот растягивается в усмешке.
Его брови удивленно взлетают кверху. В глазах нерешительность. Я трусь носом об его плечо.