— Я не знаю, есть ли у меня теперь работа.
— Да. — Он наклоняет голову набок. — Почему это кажется тебе странным?
— Тебе хотелось бы смотреть на эту картину до конца своих дней? — еле слышно спрашивает он.
— Прости, — мурлычу я и выпрямляюсь, моргая и потягиваясь. Я все еще сижу у него на коленях, в его объятиях.
Мы поднимаемся по ступенькам на лужайку. Я снимаю туфли. Над заливом ярко светит месяц, отбрасывая на воду мириады оттенков серого. Вдали мерцают огни Сиэтла. В лодочном сарае горят огни, их свет кажется теплым в холодном сиянии луны.
Его сдавленный стон пугает меня. Я тут же сажусь на корточки и со страхом гляжу ему в лицо. Его глаза крепко закрыты, он не шевелится.