Из прежнего отделения остались только он да сержант Акимов, остальные сгинули где-то в бурном потоке отступления. Кто погиб, кто ранен, кто в плен попал, а кто и просто «рассосался», спасая собственную жизнь. Санька во взводе появился только-только, но Вова уже знал, что тот не так прост, как могло показаться. Малорослый и тщедушный, он казался намного моложе, чем был на самом деле, а безобидный и малость чудаковатый вид, чему способствовали шинель не по росту и сползающая на уши пилотка, не соответствовал действительности.
Штык застрял где-то между прутьев и никак не желал вылезать обратно. Вова дергал винтовку, пытался упереться в чучело ногой и выдернуть штык, но проклятый чурбан раскачивался, уклонялся и не желал отдавать вверенное Вове имущество обратно.
— Отставить, — грозно насупилось начальство, — марш в ремлетучку.
— Круго-ом! Шаго-ом марш! Песню запева-ай!
— Вот, — обрадовался старлей, — честный советский человек должен органы уважать и почтительный трепет перед ними испытывать, потому что они стоят на страже его интересов. А ты боишься, значит, есть в тебе какая-то гнильца, которую я обязан раскрыть до того, как она наружу выйдет и вред советской власти принесет. Вот вчера у вас в автороте пьянка была и ты в ней, я вижу, поучаствовал, а кто еще с тобой пил?