На этот вопрос у Вовы была железная отмазка.
Истошный рев чужого автомобильного клаксона мгновенно вернул Вову в реальность. Навстречу катились два тусклых желтых пятна автомобильных фар. В последний момент он, повинуясь инстинкту, крутанул руль не вправо, а влево. «Шеви» влетел в снежно-грязевой бруствер и намертво там увяз, двигатель заглох. Мелькнули фары встречной машины, лопуховская душа сжалась в ожидании скрежета сминаемого металла, но ничего не произошло. Только через несколько секунд он сообразил, что машины чудом разминулись. Пронесло.
— В земле копаются? Копаются. Значит, совки. А колхозные и так понятно, — мгновенно выкрутился Вова.
Очнулся Лопухов только на следующий день, уже в Польше. Эшелон шел быстро, надолго задерживать дембельскую вольницу, основательно подогретую трофейным шнапсом и отечественным спиртом, никто не хотел. Наоборот, спешили побыстрее спихнуть обратно, где она растворится в людской массе. Около полудня по эшелону пронесся слух, что уже следующая станция будет пограничной. Все невольно начали готовиться к встрече с Родиной.
Забыв про собственные желания, Вова поспешил вмешаться. Солдат дергал затвор своего ППСа, но тот категорически отказывался взводиться, поставил на предохранитель, а в запале снять забыл. Сержант, на погонах краснели лычки, наконец, справился с оружием, Вова услышал, как щелкнул затвор, но сразу выстрелить не решился, поэтому Лопухов успел.
По прибытии в расположении полка всех ожидала приятная неожиданность — выдали, наконец, зимние шапки, рукавицы, ватные штаны и валенки. Затем Три Процента окончательно превратился в красноармейца Лопухова, получив свой первый настоящий документ — красноармейскую книжку, правда, пока без фотографии, куда ему и вписали все выданное имущество. А вот ужин разочаровал — синюшная перловка на воде с небольшим количеством соли, да и та в весьма скромном объеме. Более опытные товарищи, проведшие здесь не одну неделю, объяснили, что все это называется «третья тыловая норма». Ноги не протянешь, но доходягой стать можно. «Выходи, строиться», традиционная вечерняя поверка, и Вова забылся, наконец, тяжелым усталостным сном.