Убедившись, что самостоятельно не выбраться, Вова плюнул на все, забрался в кабину, мотор глушить не стал, чтобы в темноте кто-нибудь не влетел в его застрявший грузовик, и уснул. Ему было наплевать на все приказы, пусть его отдадут под трибунал, пусть отправят в штрафники, по крайней мере, хоть там он выспится. Утром его выручили танкисты из своей же бригады, гнали танк после ремонта. Это была большая удача, всю эвакуационную технику бросили на вытаскивание застрявшего транспорта. Подбитые танки эвакуировать было нечем, они так и оставались стоять в местах, где настиг их немецкий снаряд или подрыв на мине. Ремонтники мотались по полям на двух своих полуторках, но на месте исправить могли только мелочи.
Остальные что-то побурчали себе под нос, открыто спорить никто не решился. С одной стороны, сержант — парень в доску свой, с другой, похоже, уставов на ночь начитался.
Впрочем, прочь печальные мысли, сегодня Вова впервые выполз из переполненной палаты в туалет. Спасибо Коле-саперу, помог. Сквозь окно в коридор щедрым потоком проливались теплые солнечные лучи, хотя снег за окном и не думал таять, но все понимали, что весна уже не за горами. Передохнув, наша парочка уже намеревалась двинуться дальше, когда в коридоре появилась затянутая, как всегда в накрахмаленный халат, женская фигура. И сразу же направилась к ним.
— Ладно, понял, — смирился Вова. — Ну хоть до семи дай поспать.
— Понял, — нехотя согласился следователь. — Что с валютой делать?