— Еще через четверть часа выскакивает вся в слезах, шипит, как кошка.
Часа через три, когда на привале Вова развязал завязки своей ушанки, его органы слуха уловили негромкий, но весьма отчетливый гул.
Признаваться, что струхнул, Вове не хотелось.
— Неплохо, неплохо. Так не больно? А так?
— Можно пустить что-нибудь на обмен, — предложил Вова.
— Снайпер, — заметил Михал Михалыч. — Не повезло кому-то. И ты башку за бруствер убери. Чего вылез?