— Вкусно, даже очень. — Он съел своим драконом слона Каво Ногариса. — Самая сильная фигура в игре — а у Дейенерис Таргариен их, говорят, целых три.
Лишь бы не Хитрюгой. Варамир часто влезал в ее шкуру, когда она спаривалась с Одноглазым (Хаггон и это назвал бы мерзостью), но сукой в новой жизни быть не хотел — разве что другого выхода не останется. Молодой Тихоступ лучше подошел бы ему. Старик Одноглазый, с другой стороны, более крупный и злой. Это он берет Хитрюгу в каждую ее течку.
Тирион, у которого губа раздулась после недавнего разговора, смолчал. По дороге из Селхориса он усвоил, что тяжелая рука плохо сочетается с отсутствием чувства юмора. Мысли его перешли к ядовитым грибам в носке сапога — рыцарь не слишком тщательно его обыскал. Этот выход у него по крайней мере остался: живым Серсея его не получит.
— Для чего? Чтобы получить такой вот ответ? — Станнис скомкал письмо Дианны.
— Серое полотняное платье с жемчугом. И мою львиную шкуру. — Она всегда чувствовала себя увереннее, закутавшись в подаренный Дрого мех.
— Винтерфелл по праву переходит к моей сестре Сансе.