Колючка вернулась. Она трясла его за плечи и вопила прямо ему в лицо. Ее теплое дыхание грело его застывшие щеки. Ну, теперь или никогда…
— Вот тогда и узнаем. Будем делать свое дело и надеяться, что этого не случится.
Оторванная рука все еще шевелилась. Бран отполз от нее. Между белыми, занесенными снегом деревьями светился огонь.
— У тебя настоящий дар потешать людей, — сказала септа разутому Тириону. — Благодари Отца Всевышнего — он всех своих детей одаряет.
Лето замер у подножия девственно-белого холмика, зарычал, ощетинился, попятился.
— Смеркается. Если их здесь пока и нет, скоро явятся. Пошли.